– Как сегодня выглядит портрет современного российского офицера?
– Преемственность поколений никуда не делась. Я думаю, что исторически настоящий офицер в Российской империи, в советский период времени и сейчас выглядят одинаково. Это человек, для которого честь и вес своего слова превыше остальных суетных дел. Это человек, принимающий на себя большую ответственность, в первую очередь за жизнь своих подчинённых и боевых товарищей. Это человек, который старается не просто совершить какие-то действия, но обдумывает и глубоко анализирует каждый поступок, потому что он может привести к разным последствиям и отразиться на жизни людей. Это человек, для которого понятие Родина имеет первостепенное значение, а такие слова как семья, дружба, искренность не являются пустым звуком. И, конечно же, на СВО, чтобы качественно и эффективно выполнить боевые задачи старших командиров, настоящий офицер подключает все свои интеллектуальные, физические и творческие способности.
– Александр, наверное, очень важна поддержка товарища в зоне СВО, когда знаешь, что рядом всегда есть плечо близкого человека. Расскажите, пожалуйста, насколько это ощущается?
– На СВО многие мои сослуживцы стали братьями, и теперь для нас все это – неразделимое понятие. Мы не можем друг без друга. Если у кого-то что-то не получается, мы и на СВО, и в гражданской жизни будем друг друга тянуть, помогать всеми силами и средствами.
Один случай запал мне в память очень сильно. Был у нас пункт управления в одном из городов под Бахмутом. В пять утра вышли на крыльцо, рядом со мной сидят медик с позывным «Марут» и боец с позывным «Тощий», он у нас в службе РЭБ ходил с детектором дронов.
«Тощий» анализирует небо и говорит: «Всё чисто, ничего нет». Тут прилетает дрон «Баба-Яга» и сбрасывает 120-ю мину на соседний детский сад. А 120-я мина – это страшная штука: она разлетается крупными осколками. И вот этот самый «Тощий» ныряет в подвал – и нет его. А медик, он большой такой, под два метра ростом, кричит мне: «Командир, пойдём скорей!» Я несколько шагов делаю и вижу краем глаза, что «Марут» прикрывает меня. Он – огромный мужик, у него детей полон дом, а он меня собой закрывает, чтобы в командира осколки не попали. Как я могу к таким парням относиться? Конечно, мы самые близкие друг другу. Это надёжные ребята, которых мы – что бы у нас ни получалось в жизни и каких бы высот мы ни достигли – не имеем права забывать и оставлять в трудной ситуации.
– Какую роль на СВО играют новосибирцы?
– Одну из первостепенных ролей. Вы же знаете, что исторически и традиционно сибиряки всегда в авангарде, всегда на ключевых позициях. Я знаю огромное количество ребят, которые все деньги, что зарабатывали, вкладывали обратно в подразделения: покупали дроны, бронежилеты и продукты питания. Это говорит о качестве человека, о его внутреннем стержне, о готовности жертвовать многим для того, чтобы Родина спала спокойно. Это наши сибиряки, достойнейшие люди, перед которыми я снимаю головной убор.
– В 2024 году вы заявляли, что отряд «Буревестник» уничтожил технику НАТО на 2 млрд рублей. А на сегодня каковы актуальные данные?
– По июлю прошлого года была уникальная цифра в журнале боевых действий корпуса – 471 поражение противника, самый большой показатель не только по нашему корпусу, но и по линии боевого соприкосновения на то время. Это в целом и живая сила противника, и техника, и фортификации.
Помимо того, что мы уничтожали технику противника, за четыре месяца своей активной работы служба РЭБ и радиоэлектронной разведки перехватила управление и уничтожила около 500 дронов. Представляете, какое количество жизней спасли эти бойцы, уничтожая беспилотники и перехватывая управление ими? Из автомата не всем приходится стрелять, но ребята совершают подвиги, которые дорогого стоят. В текущем году командование приняло решение – сформировать из отряда БПЛА «Буревестник» отдельный полк, что свидетельствует о высокой результативности его боевой работы и доказывает необходимость присутствия этого подразделения на линии соприкосновения с противником.
– Расскажите, пожалуйста, о самом запоминающемся для вас бое.
– В конце июля прошлого года под Часовым Яром мы, совместно с нашими смежниками, бригадой «Волки», прорвали фронт на 3,5 километра. Забрали две лесополосы, закрепились. Днём было 56 градусов жары, ночью под 40. От обезвоживания ребята начинали падать в обморок, было очень тяжело, а противник напирал. Но мы вовремя сориентировались: не жалели ни сил, ни средств, подходили максимально близко к линии боевого соприкосновения, забрасывали продукты питания, боевые комплекты и элементы дополнительного снаряжения. Точку удалось удержать, и за этот подвиг многие из наших ребят были представлены к высоким государственным наградам.
В апреле текущего года Владимир Степанович Алексеев, генерал-лейтенант, заместитель руководителя главного управления генштаба, пригласил меня в Москву и при всех командирах, генералах, вручил орден со словами: «Сынок, ты у меня с сегодняшнего дня кавалер ордена Мужества».
– Насколько, по вашим оценкам, российская армия сегодня продвинулась к выполнению своих целей?
– СВО идёт уже четвёртый год. Если говорить о ЛНР, то большая часть территории освобождена. Есть ежедневное продвижение и большие успехи в ДНР. К сожалению, продвижения достаются нам жизнями боевых товарищей, но по-другому тут не бывает, и мы к потерям уже относимся хоть и тяжело, но с определённой мудростью. Несмотря ни на что, каждый день мы освобождаем новые километры, людей, которые нас ждут. Особенно это касается ДНР и ЛНР, потому что они первые, кто не склонил голову перед киевским режимом.
Конечно, есть масса трудностей, которые ежедневно приходится преодолевать, но мы верим в нашего солдата. Я думаю, что у нас всё обязательно получится, победа будет за нами. Как отметил Верховный главнокомандующий, продвигаемся по всей линии боевого соприкосновения. Пойдём до конца.
Кроме того, надо учитывать, что цели могут корректироваться в процессе их достижения. Если мы говорим, что должны освободить регионы, которые конституционно вошли в состав РФ, это одна история. Если мы говорим о том, что нам нужны Харьков и выход к Чёрному морю – это другая история. Если же потребуется пройти всю Украину, это третье.
Сроки будут зависеть от того, какую задачу поставит командование. Бойцы и командиры прикладывают все возможные усилия для того, чтобы обеспечить победу, но с той стороны против нас стоит более 50 стран, а противник получает новейшие виды вооружений, бесчисленное количество дронов и огромные объёмы финансирования со стороны Запада. Когда несколько лет назад я приехал в Донбасс, то не подозревал, насколько будет сложно. Это трудная, грязная и порой неподъёмная, очень нервная и горькая работа, но наши ребята выполняют её ежедневно и всей душой стремятся делать так, чтобы работа выполнялась качественно.
– Как устроена система отпусков бойцов?
– Раз в полгода бойцы отправляются домой на две недели. Получается, конечно, не у всех, потому что помимо психологической выдержки и боевой работы, бывают и ранения, и разные ситуации.
Был случай, когда у одного парня, пока он был на СВО, жена начала наркотики употреблять. Он не мог вести боевую работу, просто с ума сходил, и нами было принято решение на неделю-полторы отпустить его домой, потому что от него, как от боевой единицы, толку мало, если мысленно он находится там, где его человек родной погибает. Парень поехал, решил проблему: жену положили в клинику. В общем, всё наладилось, но именно по той причине, что командирами вовремя было принято правильное решение.
– Скажите, что может стать основанием для расторжения контракта?
– С контрактом Минобороны никакого расторжения быть не может: ты пришёл служить.
Что касается добровольческого контракта, то обстоятельства могут быть разные. Допустим, мужчина ушёл на СВО, а мать или отец тяжело болеют, либо находятся при смерти. Естественно, он пишет рапорт о прекращении контракта по семейным обстоятельствам, а дальше – уже на усмотрение командиров. И это правильно, потому что поблажек не должно быть, ведь они приводят к печальным последствиям.
Есть ситуации с состоянием здоровья, когда оно не позволяет выполнять служебные обязанности. Тогда по результатам прохождения военно-врачебной комиссии ребят переводят куда-то в тыловые подразделения, в военкоматы, где нет физических нагрузок, где они занимаются уже обеспечительной работой.
У нас в корпусе есть примеры, когда бойцы получили ранение с потерей конечностей, а сейчас работают в штабе, достойно выполняют задачу. Да что далеко ходить за примером? Наш братишка из 810-й бригады морской пехоты Влад Головин, позывной «Струна», лишился ноги. Сейчас он герой России, руководит Юнармией.
– Что бы сказали вы молодому новосибирцу, который сегодня раздумывает о контрактной службе?
– К сожалению, мы находимся сегодня в таких геополитических реалиях, что встали на военные рельсы. И коли уж выпал этот выбор, то для того, чтобы идти защищать Родину, нужно сначала этому научиться. К примеру, чтобы книжки читать, сначала букварь осваивают. А в условиях СВО, сначала нужно пройти военную подготовку, а потом идти Родину защищать.
– Когда, по вашим оценкам, может завершиться СВО и начнётся процесс демобилизации?
– Недавно мы встречались и разговаривали с главным участником переговорного процесса Владимиром Ростиславовичем Мединским. Он сказал, что любой подобный конфликт заканчивается не на поле боя, а за столом, с бумагой и ручкой. Ему бывает тяжело в переговорном процессе, но он там гайки заворачивает просто от души. Я наблюдаю, как мощно Мединский проводит переговоры, с каким посылом и подходом. Понимаю, какая ответственность лежит на плечах человека, когда он туда едет. Мы выразили ему свою поддержку, а он отвечает:
«За нас не переживайте, мы постараемся сделать максимум возможного, но на самом деле всё зависит от вас. Когда вы взяли территорию, когда показали нашу мощь и возможности на поле боя, вот тогда аргументы у них заканчиваются. А как только у нас где-то идёт пробуксовка, они начинают умничать и сыпать какими-то новыми предложениями. Вот поэтому, чтобы переговорные процессы запустились, основные вопросы надо решать на поле сражения».
Через какое-то время, я думаю, у нас ещё будет пара серьёзных аргументов, и тогда уже можно совершенно спокойно садиться за стол переговоров. Когда это произойдёт? Не будем загадывать, будем идти вперёд. Я знаю, что наши братья, которые сейчас находятся на СВО, делают для этого всё и жертвуют самым дорогим – своей жизнью.
