Ау! Народ! Что-то не догоняю. Тебя интересует если уж не все, то многое: мусорные свалки, судьба «Единой России», наша внутренняя и внешняя политика и особенно ее сирийские дела, рост числа коррупционеров и не доживших до пенсии, количество заброшенных сельхозугодий и поклонников Сталина, тупизм спортсменов или чиновников в зорких взглядах на допинг. Etc. Но! Почему никто не вопит: а что про эту своеобычную, затухающую, но интересную жизнь будут знать наши дети, внуки, правнуки и все остальные Иваны, желающие помнить родство? Где и на какой поляне они будут питаться информацией?
Согласен: цифры статистики и газетные материалы сохранятся. Здесь нужно заметить, что путние газеты сегодня исчезают на глазах вместе с журналистикой, а эфирные материалы всех мастей вечно не хранятся. Но что происходило на самом деле в начале XXI века в нашей великой (без кавычек) стране — об этом без аудиовизуальных материалов будет неадекватное представление. Ведь если даже что-то похожее на правду потомки и прочтут, то зуб даю: не поймут нашу жизнь такой, какой она была в натуре. Не увидят протесты против мусорных полигонов, дорог, которые все плохеют и плохеют, неожиданное вздрагивание журналистского сообщества в связи с арестом коллег, дощатые туалеты «типа сортир», в которые в дождь и морозы до 30 и выше бегают школьники и их учителя, больные и их врачи, задержание тех, кто участвовал в «монстрациях», клубы дыма от городских котельных, бульдозеры, давящие «незаконные» фрукты, сыры, окорока, обманутых дольщиков, зашкаливающий патриотизм и выборы без выборов. И глаза, голоса, выражение лиц, биение сердец граждан — это же все камера, в отличие от некоторых чиновников, фиксирует.
Почему советская и мировая хроника на вес золота — как военная, так и довоенная, послевоенная? Потому что все это и все другое в ней было — несмотря на строгий лимит честных взглядов. Есть же непреложное и проверенное: камеру не обманешь, экран все покажет.
Киножурнал «Сибирь на экране». 1958 год. «Приезд Н. С. Хрущева в Новосибирск». Казалось бы, сплошной официоз, все регламентировано и тщательно причесано ЛИТО и всевидящим и всесильным партийным оком: цветы в аэропорту, проезд по улицам, встреча с ведущими учеными Академгородка, поучение академика Лаврентьева, встреча с терракотовыми «широкими слоями трудящихся масс и представителями трудовой интеллигенции, партхозактивом» в оперном театре. На все про все 9 минут. Но как много сказали те кадры о том времени, о государстве неправды и шулерства, которое казалось! В газетах не было описано, как едва ли не писал в штаны восторженный первый секретарь обкома КПСС, какие каменные лица были у радостно аплодирующих. Камера фиксировала: это фарисейство на вранье и ложью погоняет. И непоколебимое дыхание этого кормленого, внешне спокойного (и от этого еще более страшного) зверя опаляет. И начинаешь соображать, откуда мы родом, можно ли ждать нам от нас самих хоть чего-нибудь путнего?
Однажды Спиноза сказал, что человек, говорящий правду Государю, совершает подвиг гораздо больший по степени мужества, чем воин, сражающийся в одиночку со стеной вооруженных врагов. Может солгать тот, кто держит камеру, но кинокадр не соврет.
Производство современной кинохроники в нашей стране окончательно умерло в 2006 году. До этого хвост рубили по частям. Почему? Осталась одна версия: власть боится оставить в истории настоящий, а не ретушированный след. Это инстинктивный страх перед судом потомков. Иначе зачем было разрушать дотла производство летописи и уничтожать киностудии за пределами столицы? Созданные десятки лет назад они в 90-е носили федеральный статус, имея плановые задания по беспристрастному фиксированию жизни. И были кузницами кадров. Прелесть была в том, что советам и окрикам местной власти киношники не подчинялись. Работали студии в Хабаровске, Иркутске, Красноярске, Новосибирске, Екатеринбурге, Саратове, Казани, Самаре, Ростове-на-Дону и Владикавказе.
Кинематографисты били тревогу с высокой трибуны съездов СК, писали письма большим начальникам — в министерство, Госдуму, свою газету. Н. Михалков и его правая рука К. Лаврентьев не возражали ни против чего-то, что нужно и не нужно делать, ни даже против вручих отписок «оттуда», в которых — «пурга какая-то».
На этом можно бы и затормозить. Дальше — «кирпич». Тупик. Но вот попалась на глаза публикация газеты «СК Новости». А там написано, что еще в марте прошлого года состоялось заседание правительственного совета по развитию отечественной кинематографии под руководством премьер-министра. Про документальное кино и кинолетопись — ни полслова. Но зато в июне прошел пленум правления Союза кинематографистов, где проблемы кинолетописи решили обсудить (в который раз с 1997 года). А там ну очень интересный текст. Цитирую: «… получаем письмо, подписанное заместителем министра культуры Степановым, о том, что предложения Союза кинематографистов беспочвенные, дорогие, никакой летописи в стране не нужно… руководство Министерства культуры решает лишить страну этой кинолетописи. Тридцать лет страна прожила, и будущие поколения… не будут знать, что и как происходило в стране… Есть предложение по этому вопросу принять такое постановление: «Пленум обращается к председателю Государственной Думы Володину все же рассмотреть и поддержать концепцию национального проекта кинолетописи документального кино России». Мне кажется, мы тут никого не обидели». (Клим Лаврентьев).
Не нужно здесь кинохроникерам хныкать: звиняйте, баре, тысяча первый раз просим, так уж нехорошо, не соответствует декларациям президента, а мы, вообще-то, не последняя спица в колесе, мы хотим честно исполнять свой профессиональный долг государству, простым людям и потомкам. Гражданам. И не нужно высыпаться на руководителе СК РФ Михалкове и его помощниках. Они просто правильно чуют ветры не из прачечной, а из… Откуда? Откуда надо!
И напоследок незыблемое: летопись (кино-, видео-, бумажная и др.) есть в любом развитом государстве. И не верьте киночиновникам, которые говорят, что в России радио и ТВ закрывают эту брешь. По закону они не обязаны хранить беспристрастные свидетельства наших достижений и безобразий.
Однажды давненько Александр Алексеевич Голутва сказал: «Мы живем в стране с исчезающим прошлым. Давайте не прикладывать руку к этому исчезновению». Давайте. И не забудем о тех, кто исчезает (стирает) наше настоящее и прошлое. И еще: есть шестеренки у приводного механизма, а есть и люди. Среди них — кинохроникеры. И дети, которым суждено стать потомками.
