Кехман ответил новосибирским общественникам

А виНОВАТ лишь в том, что хочется нам кушать

4 февраля прогрессивная и культурная общественность Новосибирска собралась на «товарищеский суд». И да, если читатель думает, что такое мероприятие — пережиток советского прошлого, то он определенно прав. Сегодня такая форма существует, правда, называется общественными слушаниями.

А виНОВАТ лишь в том, что хочется нам кушать
Фото: ksonline.ru

Судили — Кехмана, нового директора театра оперы и балета Новосибирска. В качестве обвинителей выступали общественники, зрители и даже бывший директор нынешнего НОВАТа, а ранее просто академического театра оперы и балета Борис Мездрич. Посмотреть на одиозного Кехмана в областную научную библиотеку пришли свыше сотни человек. Оно и понятно: интерес к яркой и неоднозначной личности подогревался СМИ, затеянным в театре ремонтом и скандалом с репертуаром. На повестку дня вынесли четыре вопроса: взаимодействие театра с новосибирцами и общественными институтами, репертуарная политика, позиционирование бренда и PR-политика, а также главный — проведение капитального ремонта.

РЕПЕРТУАР И ПОПА НА РАСКАЛЕННОЙ БАТАРЕЕ

До последнего общественность в зале перешептывалась: придет — не придет, в Питере — в Новосибирске? Владимир Кехман интригу подогревал, как питерский франт он затягивал интригу. Две минуты, три, пять… В итоге со скучающим видом Кехман вошел в зал, уселся аки врубелевский «Демон», заняв господствующую высоту и закинув ногу на ногу, фактически взглядом вопросив у собравшихся: «Кто на новенького?». Общественники ринулись в наступление. Первые удары разбились о непроницаемое спокойствие и снобизм.

Наступление начал доктор социологических наук Константин Антонов:

— Отчуждение людей от театра недопустимо. Есть ли механизмы преодоления этого отчуждения? Есть ли механизмы самовписывания театра в городской контекст? Есть ли механизмы взаимодействия с общественностью? Потому что мы их не видим, — спрашивал он.

— Я не интегрирован ни в какие процессы и никого не знаю. Не хотел бы интегрировать себя и театр в политические процессы, потому что культура выше, культура должна объединять, а не разъединять. С 13 ноября, когда мы начали работать, театр посетили 89 тысяч зрителей. Это очень хороший результат, госзадание — 227 тысяч на 2016 год. Цифры показывают: что касается новосибирцев — у меня к ним вопросов нет, более красивой публики я не встречал ни в Москве, ни в Питере, — парировал Кехман и добавил, — мы абсолютно открыты для общественных организаций, мы готовы к любым дискуссиям и вопросам.

Изменения в репертуарной политике начались в тот момент, когда к власти пришел Кехман. Прежде всего, он распрощался с оперой «Тангейзер». Под нож пошли и ряд других постановок. Поминальный список мы даже не будем составлять, их десятки. Сегодня в расписании театра — спектакли, которые могут длиться месяцами… Кехман сетует: нет декораций, не готовы костюмы. И вот тогда в спор вступают заядлые театралки, осторожно поправляя очки на переносицах и интеллигентно размахивая программками.

— Меня зовут Елена Львовна, я всю жизнь ходила в театр. Показала программку 1962 года, там тьма названий постановок за сезон. Не стыдно ли вам? Все либретто были сохранены, никто не коверкал спектакли, билеты были дешевые, слышимость была везде, кроме партера. Куда делся музей театра? Это мои больные вопросы, — а потом, усилив обвинительный тон, продолжила, — ремонт вырви глаз! Хорошо, что количество посадочных мест в туалете стало больше, а так казино получилось!

— Мы не можем повторять историю 60-го года, потому что, к сожалению, хочу вас расстроить, заполняемость оперы ниже 50%. Я вас лично приглашаю, Елена Львовна, бесплатно один раз, чтобы вы как эксперт оценили, что в партере теперь тоже все слышно, вы мне даже посоветуйте правильную рассадку оркестра. Что касается репертуара, будет не только русский, но и немецкий, итальянский, французский. Новый репертуар за год-два сделать невозможно, но весь старый репертуар уже успели посмотреть все новосибирцы, — пытается уладить нарастающий конфликт Кехман. А потом снова обещает, пытаясь «подкупить театралов»: репертуар будет не только русский, но и итальянский, немецкий, французский. Новосибирцы объясняют: не хотим, хотим, как было. И уже спокойнее: у нас театр оперы и балета, а про оперу в новом театре забыли. На 14 балетов приходится всего 7 опер.

— Концепция театра в моем понимании заключается в том, что мы обязаны выполнять некую социальную функцию. Для того чтобы человек сначала пришел в театр, обычно родители маленьких детишек приводят на балет. Это такая традиция, потому что опера — это высшее искусство. Это факт. И понимание оперы — это все-таки элитное искусство, — определил новую роль театра Владимир Кехман.

— Дайте слово человеку, который полтора часа просидел на раскаленной батарее сзади Кехмана и заслужил такую возможность, — потребовал депутат Законодательного собрания региона Анатолий Кубанов и буквально прорвался к микрофону. — Насколько я понимаю, это попытка Общественной палаты ввести художественную цензуру на территории Новосибирской области. Я как большевик горячо поддерживаю это предложение. Давно было пора. Единственное, у меня возникает вопрос: почему мы ограничиваем это цензурирование исключительно оперным театром? Я предлагаю продлить этот список и проверить все новосибирские театры — «Красный факел», «Старый дом», музкомедию, цирк. Вдруг репертуарная политика воздушных гимнастов кого-то не устраивает, — развеселился Кубанов.

Зал, сначала принявший его сурово, услышал и посмеялся, а затем начал аплодировать: то ли выпроваживаю политика от микрофона, то ли выражая одобрение шутке.

ПРОТИВОЗАЧАТОЧНОЕ НОВАТ И «СИБИРСКАЯ ПОЛЯНА»

— Я прочитал, что НОВАТ — это противозачаточные. Серьезно, есть такие контрацептивы, — улыбается заядлый театрал из Академгородка.

На слушания прибыл вместе с женой. Через несколько минут градус захватывает его, и он, поддаваясь чувствам и эмоциям, начинает кричать на одну из немногих защитниц Кемхана: — Заткнись!

Никто не обижается, нет времени, надо успеть высказаться. Слушания продолжаются.

— Мы его называем «Оперный». Но мы знаем, что это Новосибирский академический театр оперы и балета. Сейчас он называется, это не название, а кличка какая-то, НОВАТ. Как родилось это? Как получилось, что наш театр так обозвали, унизили, нашу гордость России — замечает историк Константин Голодяев.

— НОВАТ — это Новосибирский академический театр оперы и балета. Это то же самое, не исчезло никуда. Как вам не нравится НОВАТ, так мне не нравится «Оперный». Потому что это никакой не «Оперный», это такая же кличка, я так считаю, — сообщил Кехман.

— Что вы приехали, как слон в посудной лавке здесь, с нами, с сибиряками, так поступать нельзя! Дай Бог вам успехов! Но название верните, как человек признающий ошибки. И мы вас все полюбим, — замечает сопредседатель новосибирского ОНФ Николай Фомичев.

— Я всегда признаю свои ошибки. Единственное скажу: какое я должен был сделать по сибирским меркам действие? Я должен был, как мне объясняли, приехать и накрыть здесь всем поляну. Я с десяти лет на улице, привык жить в жесткой среде и никаких полян никогда не накрывал. И вот это моя единственная ошибка — я не накрыл поляну. А надо было! — уверяет Кехман.

Кому там и что там не накрыл Кехман — не уточнили. Питерские снобы о том молчат, а новосибирские разводят руками.

А СОБИРАЛИСЬ-ТО ЧЕГО?

Самым острым вопросом стал современный вид оперного. Архитектор Игорь Поповский волнительно сообщил — под угрозой интерьеры эпохи 30-40-х годов:

— Судебный иск уже есть, ведь произведено колоссальное изменение совершенно не сталинского, а другого контекста. Вопрос: на каком основании вы нарушили законодательство? Почему не остановили работы по предписанию надзорных органов? Каковы будут ваши действия, планируете ли вы нести ответственность?

Кехман к вопросам подготовился. В бой «православный еврей» (так прозвали его между собой сибиряки) выводит подрядчика, который, заученно улыбаясь, сообщает: работы выполнялись по согласованию, авторский надзор был, все документы сданы в управление по государственной охране памятников.

— Вся ответственность на мне, что мы начали работы без разрешения. У меня был такой опыт в Михайловском, мне (экс-губернатор Санкт-Петербурга) Валентина Матвиенко поручила сделать ремонт, мы строили и параллельно готовили документ. Здесь получилось не так, потому что была аварийность здания. Думаю, Кошелев нам только благодарен, что мы устранили аварийность северного фасада, — парирует Владимир Кехман.

К слову, все разговоры о ремонте театра почти разрешены. Руководитель управления по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области Александр Кошелев решил: ремонтные работы не нанесли историческому зданию непоправимого вреда. Уже потом, после слушаний, он сообщил:

— Никакого уничтожения тех подлинных элементов, которые сохранились с 1945 года, не произошло.

Однако были выявлены нарушения. Протоколы об административных нарушениях были составлены. Уже четыре пункта из семи были выполнены.

Самый острый вопрос обсудить, по сути, так и не успели. Обмениваясь репликами, общественники и театралы боролись за микрофон, показывая свою осведомленность и знания в истории театра и в целом демонстрируя богатый словарный запас. Театральные бабушки сетовали на времена, когда небо было голубое, а трава зеленой. Театральные дедушки требовали убрать варягов. Во всей этой суматохе и общем сюре, буквально списанному с полотен Дали, слово предоставили бывшему директору оперного театра Борису Мездричу.

— Владимир Абрамович, поскольку вы участвуете в судебных процессах по своим бизнес-делам и уже нарушили местное законодательство по охране памятников, предложите Мединскому отстранить вас от должности, — завершает слегка дрожащим голосом и с небольшой хрипотцой он.

Зал разрывают аплодисменты. Общественники расходятся. Никаких резолюций не принято. Занавес.

***

В регионах России не любят варягов. И здесь кроется зерно нелюбви к пришлому директору, ворвавшемуся в жизнь новосибирцев со своим уставом. Попытки наладить отношения Кехмана с общественностью вылились в ряд не самых удачных интервью, да, пожалуй, и все… Надеяться, что на этот раз стороны смогли договориться, не приходится. Слишком высок был градус общественного резонанса, очень не хватало валокордина и валерьянки. Да и поставить Кехмана в угол и выпороть не получилось. Хитрец находил ответы на все вопросы, а через полтора часа и вовсе посоветовал обидчику-Мездричу заняться своим здоровьем.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №7 от 10 февраля 2016

Заголовок в газете: Тяжело быть варягом

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру