— Затевая этот бизнес, я сам не думал, что все это будет мне до жути интересно, — признается Анатолий Антонович. — У нас сельское хозяйство считают чем-то отсталым, архаичным. Однако современная наука и техника изменили крестьянский труд до неузнаваемости. Правда, российские сельхозпроизводители пока еще в самом начале процесса модернизции всего и вся, но это только придает нам энергии.
Главное — повысить урожайность
— Когда вы пришли в Соколово?
— Началось все в 2005 году с договора о совместной деятельности. Тогда предприятия ОАО «Соколово» и ОАО «Воробьево» находились в стадии банкротства. Реформирование шло год, в результате объединения возникло единое ООО «Соколово». Начинали мы с 3,5 тысяч гектаров, сегодня дошли практически до 15 тысяч гектаров обрабатываемых земель. И есть резервы.
— Значит, еще будете расширяться?
— В зависимости от того, как будет развиваться ситуация. Если господдержка аграрному сектору будет снижена — об этом говорят как об одном из условий вступления России в ВТО, — расширяться не имеет смысла. Пока еще нет принятых решений, но за тенденциями надо следить, иначе хозяйство обвалится так, что мало не покажется. В сельском хозяйстве очень большие риски. Дело не в климате даже — климат более предсказуем, чем политика.
— Выращиваете исключительно пшеницу?
— Да. Мы специализированное предприятие, работаем по производству зерна пшеницы. Сейчас это товарное продовольственное зерно, а в будущем — семена.
— Но для своих нужд семена производите?
— Себя семенами обеспечиваем на 100%. Но качество семенного материала меня не устраивает — это вчерашний день. Необходимо современное оборудование, с помощью которого можно получить семенной фонд, обладающий устойчивым селекционно-генетическим потенциалом. Сейчас мы занимаемся проектированием, а в 2011 году намерены такой технологический процесс у себя наладить.
— Парк техники у вас какой?
— У нас есть и отечественная и зарубежная техника. Но все-таки по производительности, надежности зарубежная техника пока лидирует. Сегодня появляются российские аналоги, но для нас они пока неактуальны. Для нас важно, чтобы техника была еще и широкозахватной. Средний размер нашего поля — 400 га. Поэтому сеялки у нас, к примеру, по 11-12 метров, опрыскиватель — 32 метра.
— Значит, дорогая импортная техника все же окупается?
— В окупаемость включены несколько параметров: стоимость техники, стоимость эксплуатации и стоимость конечного продукта. Если эти показатели сбалансированы — все хорошо. Если разбалансированы, как в последние два года, тогда, конечно, окупаемость оказывается под большим вопросом. К примеру, если мы на тонну зерна, которое производим, в прошлом году затрачивали 4500 рублей, а продавали по 3700, — о какой окупаемости может идти речь?
— А какая цена устроила бы производителей?
— Сегодня мировая цена на пшеницу продовольственного 3-го класса достигла 350 долларов за тонну. Даже с учетом транспортных расходов, это для нас вполне приемлемо. Однако обычная для нас урожайность в 15-20 центнеров с гектара очень мала. В Европе, к примеру, урожайность 80, 100 центнеров — это норма. А у нас 40 центнеров считается невероятной! Мы ищем возможности повышения урожайности, занялись семенами, сортами.
В этом году мы планово провели апробацию высокоурожайного сорта немецкого происхождения, который районирован в Воронеже. Эта пшеница дала на отдельных участках урожай 60 центнеров с гектара! Теперь перед нами стоит задача засеять такой пшеницей не отдельный участок, а весь массив.
Управление в режиме реального времени
— Поля свои каким-то особым образом, наверное, готовите?
— Мы работаем отдельно с каждым полем. У нас учет и управление построены по этому принципу. Исследуем почвенный состав и получаем на базе проведенных анализов полную картину состояния поля. На ее основе выстраиваем технологию: делаем расчет, сколько необходимо внести на конкретное поле того или иного удобрения. А дальше уже техника позволит выполнить все агротехнические приемы: выровнять поле, уложить зерно на установленную глубину, отработать с сорняками, вредителями, болезнями.
— Значит, вы используете средства защиты растений?
— Обязательно. Вы видели, какие у нас великолепные поля, исключительно чистые? Мы эти задачи уже решили. Вообще, с наукой находимся в очень тесном контакте. Это не только РАСХН, но и те ученые, которые занимаются химическими препаратами, кто исследует поля, зерно, кто готовит нам предложения по использованию техники и агрегатов. Огромная база данных формируется.
— Наверное, все это меняет работу специалистов хозяйства.
— Существенно. Если раньше было достаточно одного агронома, который решал все вопросы, сегодня необходима группа агрономов-технологов. Трансформируется система управления. У нас есть исполнительные директора по направлениям — каждый занимается своим делом. Технологический процесс настроен на управление всеми в режиме реального времени, вся техника идентифицируется через спутниковую навигационную систему, через радиосвязь — у нас появилась диспетчерская служба. Мы назвали это подразделение оперативным центром управления производством, сокращенно ОЦУП. Туда стекается вся информация.
Раньше как было? Уехал человек на задание, и, чтобы проверить, чем он там занимается, его обязательно нужно посетить. Сейчас диспетчер видит на экране компьютера, с какой скоростью сотрудник едет, в каком направлении. Он находится с ним в постоянном диалоге. И все данные доступны руководству в любой момент.
— Значит, вся система управления стала более мобильной?
— Когда мы, все участники, работаем в режиме реального времени, мне не нужны отчеты и справки. Мне достаточно посмотреть на базу данных, и я увижу интересующую меня информацию. Если необходимо, я тут же соберу совещание, мы обсудим проблему и оперативно примем решение, поставим задачу.
Раньше были измеряющие поля учетчики, сегодня с помощью навигационной системы мы быстро высчитаем все, вплоть до сотки. И мы идем дальше — мы можем знать, как конкретный участок поля сработал, в какой дозе именно на этот участок нужно вносить удобрения.
Нам нужен Госплан
— Какая у вас сейчас урожайность?
— В среднем 32 центнера с гектара. Когда мы начинали, урожайность была 5-12 центнеров. Тогда я поставил планку в 30 центнеров, и к этому отнеслись, мягко говоря, скептически. Сегодня уже не одно наше поле вышло за уровень 40 центнеров с гектара. Люди видят, что это возможно. Поэтому следующая задача — выйти на общую урожайность 40 центнеров с гектара, а это уже дает ту стабильность, при которой ценовые колебания на рынке становятся не настолько решающими. Даже при 20 центнерах с гектара крестьянина лихорадит, малейшее колебание на рынке — и он терпит убытки. Наша задача — уйти вперед. И пусть колеблются цены.
— Почему цены на сельхозпродукцию часто являются сюрпризом для производителей?
— Потому что сельское хозяйство сегодня абсолютно нерегулируемо. Даже при том, казалось бы, немалом уровне поддержки, который сегодня государство и наша Новосибирская область оказывают производителям, далеко не всех это спасает.
Сегодня закон поддерживает тех, кто вкладывает деньги. К примеру, купил я трактор, 30% стоимости субсидируется из бюджета области. Это очень серьезная поддержка. К тому же субсидируются процентные ставки, если я обращаюсь за кредитом. Но есть хозяйства, которые даже кредит получить не имеют возможности. А без заемных средств сельскому хозяйству развиваться сегодня невозможно. И что, к примеру, делать крестьянам, которые сегодня продали свои земельные паи, где им работать?
Есть успешная мировая практика — семейная товарная ферма. Под это отстраивается производственная и перерабатывающая системы, система реализации. Реализацию продукции фермеров при этом надо понимать не в базарном плане, ограничиваясь предоставлением места на городском рынке. Ее нужно отстраивать как систему гарантированной продажи. Государство поставило фермеру задачу дать сельхозпродукцию, оно же должно решить проблему со сбытом. Рынок без государственных регуляторов здесь бессилен, будет хаос.
— И что же может выступить в роле таких регуляторов?
— Отраслевое планирование, если хотите — Госплан. Иначе будут хаос и стихия, что мы и видим в реальности. Я смог инвестировать в предприятие финансы, полученные от другого вида деятельности (Анатолий Антонович Степанов — генеральный директор ОАО «Новосибирский мясоконсервный комбинат». — Прим. ред.), а у многих хозяйств инвестора нет. Так вот, надо создать условия, чтобы любой крестьянин, захотевший создать семейную товарную ферму, мог бы без инвестора взять кредит в банке. И не сто тысяч рублей, а 20-30 миллионов на 50 лет. И тогда он сам, и вся его семья засучат рукава, и на ферме будет не 3-5, а 50-70 голов рогатого скота. Все это нужно строить на государственном уровне системно. Но пока я, к сожалению, предпосылок этому не вижу.
Проблемы — это потенциал для роста
— Современному предприятию нужны хорошо обученные специалисты. Где вы их берете?
— В селе. Люди переучиваются. К примеру, фирмы, в которых мы покупаем технику, проводят обучение.
— Зарплаты хорошие платите?
— Тут все взаимосвязано. Хорошую зарплату есть возможность платить только тогда, когда есть хороший результат. И недоработка в каком-то узелке способна вызвать всеобщий сбой. Поэтому все — и руководство, и рядовые специалисты — нацеливаются на результат и качество.
У нас очень интересная система мотивации, не просто норма выработки. Когда мы начинали работать, столкнулись с тем, что люди хотели — ходили на работу, не хотели — не ходили. Или выезжали в поле, но не вырабатывали норму. Или выполняли норму, но некачественно. Что делать? Тогда мы к заработной плате прибавили две части премии, получилась своеобразная пирамидка. Есть гарантированный минимальный уровень за то, что человек работает, выполняет задания. Дальше идут премиальные: за ежедневный выход на работу, за производительность и качество — самая весомая часть премии. Мы создали для работы все условия, купили самую современную технику, снабдили навигацией-электроникой, но и требуем соответствующих результатов. И люди быстро восприняли требования, стали работать — теперь нет необходимости за каждым бегать, убеждать. Личная заинтересованность — лучший воспитатель.
Конечно, отмечаем передовиков. Когда предприятие выйдет на стабильный уровень доходности, привяжем премии к конечному результату. Исходя из размеров прибыли, человек на каждый заработанный рубль будет получать какую-то сумму в виде премии.
Работать к нам идут. Если в начале пути не знали, где людей брать, везли из города, сел, то теперь уже можем выбирать. Сейчас у нас работают 100 человек. Вместе с объемами растет количество людей. Недавно к нам приехали работать специалисты — муж и жена, агрономы. Мы приобрели им жилье. Идет в механизаторы и молодежь. У нас даже есть чисто молодежное звено — ребята просто молодцы.
— А как с пьянством дела обстоят?
— За эту уборку не было ни одного случая появления на работе в нетрезвом состоянии. Когда человек начинает себя уважать, он преображается, даже самый, казалось бы, безнадежный.
— Неужели у вас совсем нет проблем?
— Что вы, проблем — выше головы! Но я даже доволен, потому что наши проблемы — это наши неиспользованные резервы, потенциал для роста. Пока мы еще только грубо обтесали изделие. Его еще много нужно подтесывать и шлифовать.