Он одним из первых начал развивать рынок частных детективных услуг в Новосибирске. До недавних пор Сергей был директором крупного детективного бюро. Впрочем, номинально он им и остался. Однако теперь частным сыском бюро по закону заниматься уже не может.
— Сергей, я знаю, что вы бывший сотрудник КГБ, были на оперативной работе…
— В начале девяностых я закончил технический вуз, увлекался журналистикой, думал заняться ей всерьез, тогда на меня и вышли органы КГБ и предложили работать в госбезопасности. В те годы КГБ был самым закрытым ведомством, просто «черным ящиком», и мне стало любопытно, как там все внутри? Попал я на эту службу в самый эпицентр перестройки, творившейся в стране. Судите сами — я пришел в органы в 91-м году, в самый разгар перемен в стране. Направили меня на высшие курсы КГБ в г. Ташкент, приехал туда 15 августа, а 19 августа «случилось» ГКЧП. Узбекистан в то время уже был суверенным государством, и мы, двое курсантов из России, оказались практически вражескими агентами в тылу врага. По молодости не понимали всей серьезности ситуации, еще прикалывались: вот, мол, настоящие шпионы в тылу врага. А вот преподаватели, понял потом, всерьез опасались и за свои, и за наши жизни. Могло случиться все что угодно, могли и к стенке поставить.
— Как вы пришли к частному сыску?
— Я проработал в органах пять с половиной лет, и за этот период служба претерпела восемь (!) переименований со всеми исходящими отсюда последствиями: переделка документов, перевод агентурного аппарата из категории в категорию, при этом нам полнокровно работать не давали, серьезные дела зачастую прикрывали. Сложно было работать. В тот момент мне было сделано предложение перейти в Службу внешней разведки (СВР), но ФСБэшные кадры меня не отпустили. Сказали, что такие ценные сотрудники нужны самим. А чуть позже, тогда еще первая сотовая компания в городе сделала мне интересное предложение, к тому же с хорошей зарплатой и квартирой в перспективе. Я уволился, разорвав контракт. В то время это был беспрецедентный случай, увольнение имело определенный резонанс. Так я стал директором по общим вопросам, по сути, занимался безопасностью компании. Потом работал в ряде компаний города в аналогичных должностях: директор по безопасности, начальник департамента безопасности и т. п. А чем мне было еще заниматься? Бывших сотрудников КГБ по-другому не воспринимали и не воспринимают — только с термином «безопасность».
В 2005 году через несколько лет после принятия Закона «О частной детективной и охранной деятельности», который ввел статус «частного детектива», я получил лицензию и стал заниматься детективной деятельностью. До того как возглавить детективное бюро, я четыре года был частным детективом. На тот момент у детектива были немного более широкие права, чем на сегодняшний момент. У меня была возможность носить с собой оружие, пусть не боевое, но хотя бы газовое и спецсредства: наручники, газовые баллончики и прочее. Сейчас закон в новой редакции запрещает и это.
— Востребованы ли услуги детектива у людей, скажем так, с тощим кошельком? Или это прерогатива лишь «богатеньких буратино»?
— К нам обращаются люди самых разных социальных слоев и с самыми различными проблемами. Иногда с самыми простыми. Мы ищем пропавших без вести, мужей-алиментщиков, занимаемся поисками пропавшего имущества, поисками родственников, либо знакомых давно пропавших из вида. В моей практике был случай, когда взрослый уже человек разыскивал свою биологическую родительницу. В детстве она (это была девушка) была удочерена другими людьми, но потом, узнав, что ее родители не родные, захотела увидеть кровную маму. Мы нашли ее, правда, не скажу, что та была от этого счастлива. Может, не была готова к этой встрече, а может, чувство вины сыграло свою нехорошую роль. Сейчас у меня есть аналогичное дело — ребенок, рожденный матерью в тюрьме и определенный в детдом, вырос и разыскивает ее.
Согласно лицензии, также занимаемся сбором сведений о коммерческой деятельности: сколько та или иная фирма существует на рынке, не подставное ли лицо ее директор и т. д. Банки просят «пробить» клиента, оформляющего крупный кредит. Обращаются фирмы при заключении контрактов, когда идет речь о весомой предоплате. Иногда и благотворительностью тоже занимаемся, когда, к примеру, обращается старушка с просьбой найти дочку или сына, которые давно позабыли про мать. Средств оплатить услуги не имеет, а помочь хочется. Был, например, и такой случай: приходит человек и говорит, что взял начальника склада, тот отработал несколько месяцев и исчез с горизонта, обнаружилась большая недостача. Мы проверили, и оказалось, что на место завскладом пришел человек, имеющий несколько сроков заключения, причем прямо после очередной «отсидки». Проверка людей, материально ответственных, полезна для бизнеса.
— Есть ли существенная разница между работой западного детектива и нашего, российского «розлива»?
— Конечно. И в первую очередь с точки зрения расценок. У нас нет системы, расценивающей работу детектива. Там она есть. И час работы детектива «там» стоит сто долларов, или семьдесят евро. Второе отличие — все частные детективы на Западе не работают в одиночку. Существуют структуры, которые их объединяют. При этом контролируют и регламентируют работу частного детектива плюс защищают его права. Третье отличие — государство дает широкие полномочия детективам, практически наравне с полицией. С органами правопорядка идет постоянная взаимосвязь, на законодательной базе. Детектив, расследуя, к примеру, какое-то уголовное дело, на законных правах получает помощь полиции. У нас частные детективы тоже занимаются уголовными делами по просьбе заказчиков, но ни разу в моей практике я не сталкивался со случаем, чтобы милиция была инициатором совместной работы, скорее, наоборот. То есть с подачи государства детектива противопоставляют правоохранительным органам, и мы действуем на милицию (уже полицию), как красная тряпка на быка. То есть мы по закону в обязательном порядке должны уведомлять дознавателя или следователя, что подключились к расследованию уголовного дела. На этом, как правило, все «взаимодействие» и заканчивается. Нам даже с материалами дела не дают ознакомиться. Но почему человек приходит к частному детективу? Потому что зачастую полиция ничего сделать не может или не хочет. У человека и факты, и документы есть для дальнейшего расследования дела. Но органам выгоднее придерживаться своей версии, той, что позволяет максимально быстро закрыть уголовное дело, допустим, за отсутствием улик. Конечно, неправильно было бы говорить о том, что полиция препятствует раскрытию дел детективами. Детектив самостоятельно и не может (по закону) расследовать уголовные дела. Речь, скорее, идет о нахождении каких-то дополнительных фактов, способных помочь в раскрытии дела. И уже с этими фактами клиент может пойти в полицию и довести их до следственного органа.
— Бывают неудачи в поисках?
— Неудачи бывают в любой деятельности. Были случаи, когда, несмотря на то, что буквально рыли землю носом, так и не смогли найти пропавшего ребенка. Бывает, что прекращаем свою деятельность не потому, что отработаны все возможности, а просто у клиента закончились деньги. Мы все же структура коммерческая, и для нас это, прежде всего, способ зарабатывания денег.
— Уличение одного из супругов в неверности — самые частые заказы?
— Да, сказывается стереотип. В кино частные детективы подслушивают, подсматривают и потом эффектно кидают заказчику снимки, на которых запечатлен факт измены. Но это чистой воды профанация, такие записи или снимки с нашей стороны — уголовное деяние, классифицируется как вторжение в частную жизнь и преследуется по закону. Так что когда приходят такие заказчики, мы не отказываем, но стараемся перевести их просьбу на законные рельсы.
— На вашей памяти кто-то из детективов нарушал закон?
— В Новосибирске был случай, когда детектив получил реальный срок за незаконное использование технических спецсредств, т. е. систем прослушивания и видеонаблюдения. С точки зрения закона было нарушение, но не все получается делать строго по закону. В нашей стране частный детектив ходит по краю закона, буквально по лезвию ножа. Новые поправки к закону о регламентировании работы частного детектива пока еще не вступили в силу, но в самое ближайшее время это произойдет, и тогда мы будем помогать людям менее эффективно, чем могли бы. Хотя наши услуги реально востребованы. Дело в том, что закон сейчас разрешает заниматься детективной деятельностью только частным лицам (индивидуальным предпринимателям).
Но один детектив не в силах прокормить себя — это нереально. В настоящий момент лицензия скорее мешает, чем помогает детективу оказать услуги обществу! Если бы несколько детективов могли объединиться в единую структуру и вместе зарабатывать деньги, их деятельность была бы более эффективной. Такие объединения были и будут востребованы серьезным бизнесом, который одиночке предпочтет крупное детективное объединение, со связями, с рекламой, большими возможностями. Государство последней поправкой запретило такие детективные структуры, чем еще раз ударило по детективам как по представителям этого бизнеса.
— А мотивация?
— Знаете, любая организованная структура может составить конкуренцию государству на рынке оказания различных услуг. Мое личное мнение: хорошо организованные крупные детективные бюро могли бы стать альтернативой полиции. А государству этого, видимо, не надо, так как оно практически выживает частных детективов из этого сектора. Но такие услуги все равно востребованы на рынке, соответственно, их все равно предложат, несмотря на запрет государства, но подпольно. Вместо того чтобы расширить наши права, сделать союзником полиции, а значит, и государства, нас бьют по рукам. И может наступить такой момент, когда в России частный детектив как класс просто исчезнет. Легальный бизнес, с которого идут хорошие налоги, уйдет в нелегальную плоскость. Это тупиковый путь. Детективы буду продавать свои услуги, но государство с этого уже ничего не получит.
